Две удачных войны с Турцией сделали Россию обладательницей Крыма и Новороссии — широкой полосы земель вдоль северного побережья Черного моря. В 1787 году императрица пожелала получить, так сказать, наглядный отчет о расходовании огромных средств, отпущенных светлейшему князю Потемкину для благоустройства этого края. 18 января она покинула Петербург в сопровождении иностранных послов и чуть ли не всего двора. Царский поезд состоял из 14 карет и 124 саней с 40 запасными. На каждой станции его ожидали 560 лошадей. Вдоль всей дороги были сложены с небольшими промежутками гигантские костры, освещавшие путь с наступлением темноты. На Украине свита Екатерины пополнилась двумя европейскими монархами: польским королем Станиславом Понятовским и австрийским императором Иосифом II (путешествовавшего инкогнито, под именем «графа Фалькенштейна»).

Потемкин постарался на славу. По его приказу к дороге сбегались толпы нарядных крестьян, бурно приветствовавшие матушку-императрицу. А вдалеке из кареты можно было увидеть знаменитые «потёмкинские деревни», возведенные светлейшим князем на всем пути следования Екатерины.

Так родился миф.
Одним из его «отцов» можно считать шведа-очевидца Иоанна-Альберта Эренстрема, который писал: «От природы пустые степи были распоряжениями Потемкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалеваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны... Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с одного ночлега (Екатерины II. — С. Ц.) на другой».
Правда, свои мемуары Эренстрем сочинял спустя десятилетия после путешествия (он дожил до 1847 года). К тому же его послужной список далек от «облико морале» беспристрастного свидетеля: это был политический авантюрист, который служил то своей родине, то России, стаивал у позорного столба (в буквальном смысле слова) и однажды чуть не потерял голову на эшафоте, получив помилование в самый последний момент.

Однако примерно то же писал и секретарь саксонского посланника Г. Гельбиг, отражая мнение императора Иосифа II: живописные селения были всего-навсего театральными декорациями; Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком (Брикнер А. Г. Потемкин. СПб., 1891. С. 101).

Между тем нельзя считать, что «таков был общий глас». Вовсе не легковерный принц де Линь, возвращаясь из Тавриды в Петербург, в Туле назвал рассказы о декорациях нелепой басней (из чего ясно, в частности, что миф о «потемкинских деревнях» — возник непосредственно во время путешествия Екатерины, и даже несколько ранее).

О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге завистники и враги Потемкина. Еще оживленнее разговоры о непременной мистификации стали в Киеве, и Екатерина II вполне серьезно к ним прислушивалась. Не случайно в дневнике А. В. Храповицкого находим такую запись от 4 апреля 1787 года: императрица порывается как можно скорее отбыть в Новороссию, «не взирая на неготовность к<нязя> П<отемкина>, тот поход удерживающего».

Что же в действительности увидели в Новороссии императрица и ее великолепная свита? Что им показал Потемкин?

Светлейший приготовил и преподнес великолепное по разнообразию и пышности зрелище. Разумеется, не обошлось без того прихотливого самодурства, которым славился Потемкин. Такова, например, история с пресловутой амазонской ротой. Передают, что Потемкин незадолго до путешествия, еще в бытность в Петербурге, в разговоре с царицей «выхвалял храбрость греков и даже жен их». Екатерина выразила сомнение по этому поводу, и Потемкин обещался представить доказательства в Крыму. Тотчас (дело было в марте) в Балаклавский греческий полк поскакал курьер — с предписанием «непременно устроить амазонскую роту из вооруженных женщин». Ее командиром сделали Елену Сарданову, жену ротного капитана; «сто дам собрались под ее начальство».
Балаклавским амазонкам придумали маскарадный наряд: «юпки из малинового бархата, обшитые золотым галуном и золотою бахромою, курточки зеленого бархата, обшитые также золотым галуном; на головах тюрбаны из белой дымки, вышитые золотом и блестками, с белыми страусовыми перьями». Их даже вооружили — дали по ружью и по три холостых патрона. Недалеко от Балаклавы императрица в сопровождении Иосифа II делала смотр амазонкам. «Тут устроена была аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами» и т. д.

Великолепное зрелище являли собой иллюминации и фейерверки. В Каневе вечером 7 мая, при отъезде польского короля Станислава-Августа «с императорской яхты ему салютовали пушками с флотилии, как утром. Иллюминация обелиска с вензелем императрицы была весьма удачна, так же милы были жирандоль с букетом, в четыре тысячи ракет, и огненная гора, которая казалась лавою» (воспоминания одной из придворных дам польского короля). Особенно большое впечатление произвел фейерверк в Севастополе. Принц Карл-Генрих Нассау-Зиген, состоявший в русской службе, так описывает восторженную реакцию «графа Фалькенштейна»: «Император говорит, что он никогда не видел ничего подобного. Сноп состоял из 20 тысяч больших ракет. Император призывал фейерверкера и расспрашивал его, сколько было ракет, «на случай, — говорил он, — чтобы знать, что именно заказать, ежели придется сжечь хороший фейерверк». Я видел повторение иллюминации, бывшей в день фейерверка; все горы были увенчаны вензелями императрицы, составленными из 55-ти тысяч плошек. Сады тоже были иллюминированы; я никогда не видел такого великолепия!». Столь же роскошные и расточительные иллюминации были в Бахчисарае и других городах.

Оставим в стороне вопрос о пущенных на воздух миллионах казенных рублей. Уясним главное: Потемкин действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорации. Сохранились десятки описаний путешествия по Новороссии и Тавриде. Ни в одном из этих описаний, сделанных по горячим следам событий, нет ни намека на «потемкинские деревни», хотя о декорировании упоминается неоднократно. Вот характерный пример из записок графа Сегюра: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами».

Потемкинские сооружения вовсе не имели целью пустить пыль в глаза или обмануть императрицу видом ложного благоденствия. Художественные декорации были неотъемлемым элементом усадебной культуры того времени. Таким способом Потёмкин стремился оживить пустынные пространства южнорусских степей, сделать их вид приятным для взора государыни, и одновременно разворачивал перед ней грандиозный макет будущей Новороссии.

Все знали, что отвоеванная у Турции Новороссия — это пустынная степь, без городов, дорог, почти без оседлого населения. Целью Потемкина было продемонстрировать, что вместе с русской властью в этот обширный край пришла европейская цивилизация.
«Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, — писал граф де Людольф, — мне казалось, что я вижу волшебную палочку феи, которая всюду создает дворцы и города. Палочка князя Потемкина могущественна, но она ложится тяжелым гнетом на Россию... Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья, что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», домам, планировке улиц, «саду императрицы» («в нем 80 тысяч всевозможных плодовых деревьев, которые процветают», построенному для императрицы дворцу, верфи и т. д.

Символом цивилизаторских усилий стала закладка Екатеринослава. Это произошло на другой день по приезде императора Иосифа II. Не все в этой церемонии удалось Потемкину так, как он задумал. В частности, не успела прибыть из Берлина гигантская статуя Екатерины. Но грандиозность планов Потемкина и без того поражала воображение. После того как в походной церкви (т. е. шатре, раскинутом на берегу Днепра) отслужили молебен, два монарха заложили первый камень в основу екатеринославского собора.
Согласно проекту, он должен был походить на собор Св. Петра в Риме. Существуют достоверные рассказы, что Потемкин приказал архитектору превзойти эту главную святыню католического мира, «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме». Увы, грандиозная постройка так и не осуществилась: возвели только фундамент, обошедшийся в семьдесят тысяч рублей; впоследствии, когда Екатеринослав из проекта превратился в реальный город, церковь все же была достроена, но такая скромная, что фундамент стал ее оградой.

Но в данном случае интереснее не реальность, а идея и планы Потемкина, которые были грандиозны до фантастичности. Екатеринослав предполагали сделать столицей Новороссии. Все было предусмотрено — не забыта даже музыкальная академия, которой предназначалось заведовать знаменитому Сарти. Если и позволительно говорить о «потемкинских деревнях», то к ним относился один Екатеринослав — город-мираж на днепровском берегу.

Екатеринослав призван был стать соперником Петербурга. Это вполне русская традиция; чтобы ее понять, приведем несколько исторических справок.
Еще со времен древней Руси идея преемства и государственного развития символизировалась «обновлением» столиц и патрональных храмов. Андрей Боголюбский противопоставил Киеву — Владимир с его Золотыми воротами и новыми храмами. Иван Грозный противопоставляет Москве Вологду с Успенским собором (называемый также Софийским) по образцу московского, который в свою очередь через владимирский Успенский собор преемственно связан с киевской Софией.
При Петре I роль Вологды играет Петербург. Он, по словам Феофана Прокоповича, олицетворяет новую, «златую» Россию, которая рассматривается как противовес и противоположность Московской Руси, России «древяной».

Апофеозом «путешествия в Тавриду» стало посещение царицей и ее свитой Севастополя. На парадном обеде в Инкерманском дворце, из окон которого открывался великолепный вид на севастопольский рейд. По знаку, данному Потемкиным, занавеси были отдернуты и стоявший на рейде черноморский флот салютовал Екатерине и ее гостям. Очевидец вспоминал: «Император был поражен, увидев... прекрасные боевые суда, созданные как бы по волшебству... Это было великолепно... Первой нашей мыслию было аплодировать». На прогулке граф Сегюр говорил «графу Фалькенштейну»: «Мне... кажется... что это страница из “Тысячи и одной ночи”, что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым».

Как видим, декорации Потемкина выполнили свою задачу. И совсем скоро Турции пришлось убедиться, что миф о «потемкинских деревнях» — это действительно миф.

Использованы материалы :
А.М. Панченко. «Потемкинские деревни» как культурный миф // Русская литература XVIII - начала XIX в. в общественно-культурном контексте. Л., 1983. С. 93-104. (XVIII век. Сб. 14).
________________________________________ _______________________
Вышла моя книга

Фразеологизм «Потемкинская деревня» значение

О чем-то бутафорском, устроенном для создания видимости благополучия, процветания и т. п.

Выражение потемкинская деревня означает обман с явной целью приукрасить положение. Откуда возникло это выражение? Опять заглянем в историю.
В 1787 году Екатерина II совершила поездку в недавно присоединенный к России Крым. На всем пути следования ее взору открывались прелестные картины. Добротные дома радовали глаз. Нарядно одетые люди шумно приветствовали императрицу. На пастбищах паслись тучные стада коров, амбары ломились от хлеба. Богатейший край, обетованная земля!
Довольная Екатерина осыпала милостями завоевателя Крыма Потемкина. Невдомек было ей, что не селения попадались ей на глаза, а декорации. Что стада коров - это всего лишь одно-единственное стадо, перегоняемое с места на место тогда, когда она, императрица, почивала. И в мешках вовсе не пшеница была, а песок. И что у встречавших ее «хлебом-солью» подданных отнимут пышные одежды и прикажут впредь держать язык за зубами.
Не знающее себе равных надувательство стало достоянием истории. Возникло выражение потемкинские деревни - формула показного блеска, мнимого благополучия.

Пример: «Батманов вспомнил обещание Рогова сделать общежитие образцовым. Василий Максимович в душе был очень доволен, однако придирался и ворчал: - Явная «потемкинская деревня!» (В. Ажаев).

(Князь Г. А. Потемкин перед посещением императрицы Екатерины II Крыма приказал установить на пути ее следования декоративные подобия селений, чтобы убедить ее в своих успехах по освоению южных земель России. Отсюда и возникло данное выражение).

В названии этого населенного пункта присутствует фамилия одного из известнейших царедворцев и полководцев Екатерининской эпохи Григория Александровича Потемкина. Прежде чем заняться вопросами крестьянских поселений, этот человек успел:

1. Получить отличное образование и прослыл очень неглупым человеком, и за время своего отсутствия на воинской службе сделать там себе карьеру. В XVIII в. это было возможно.
2. Принять участие в дворцовом перевороте против Петра III. Императрица, занявшая престол после смещенного супруга, изначально оценила качества Потемкина как офицера - отважного и решительного. Позже их связала любовная история.
3. С середины 1770-х гг. князь Потемкин отправляется в поход против Блистательной Порты. Его цель - завоевание Крыма. В ходе военных действий Григорий Александрович продемонстрировал храбрость, граничащую с безумием и полную бездарность в организации осады крепостей.

Пока отважный князь завоевывал к своей фамилии добавку Таврический, его возлюбленная императрица проводила время в компании столичных кавалеров. Слухи дошли до Потемкина, и у него появился план, как вернуть себе расположение Екатерины. Просвещенную и ратующую за благо Отечества даму нужно было заинтересовать ударными темпами освоения присоединенных к России земель.

Григорий Александрович в 1787 г. устроил для Екатерины II увеселительную поездку в Крым. По дороге они проезжали некогда усеянное пустырями приграничье - Новороссию. Императрица не узнавала местности - повсюду располагались цветущие хутора.

На самом деле постройки в новых деревнях были сооружены по принципу театральных декораций. Крестьяне, встречавшие государыню, привозились из деревень Потемкина непосредственно к прибытию кортежа. После того, как деревенька скрывалась от взора царственной путешественницы, все ее обитатели грузились на телеги и отправлялись на север по домам.

Смысл фразеологизма

Потемкинской деревней называют иллюзорное процветание. Это красивая ширма, за которой скрывается истинное зачастую плачевное состояние вещей. Признаки, по которым можно на глаз определить Потемкинскую деревню:

• ударные темпы возведения и обретения экономического благосостояния;
• отсутствие причин вышеперечисленного взлета;
• быстрое исчезновение.

В силу того, что у ответственных за масштабные проекты людей всегда было желание произвести впечатление на зрителя, выражение "Потемкинская деревня" прижилось. Так часто называют быстро и не до конца выполненные проекты. Создаваться таковые могут для проведения финансовых афер. Кроме того, Потемкинской деревней можно назвать город, или государство, где за внешним благополучием и красивой картинкой для туристов и местных правителей скрывается нищета и социальная незащищенность граждан.

Примеры предложений с фразеологизмом:

• Эта строительная компания возводила потемкинские деревни до тех пор, пока ею не заинтересовалась прокуратура.
• Эта потемкинская деревня была возведена специально для участников саммита.
• Его быт был больше похож на потемкинскую деревню - за внешним лоском скрывалась разруха.

Не стоит путать потемкинскую деревню с полноценными городами, которые в определенный период своей истории были оставлены жителями и пришли в упадок. Потемкинская деревня возводится по случаю, и никто даже не предполагает длительное использование этой бутафории. После того, как нужда в создании красивой картинки исчезает, все, что может пригодиться в хозяйстве, или было одолжено у соседа, возвращается, а дешевые декорации сами собой разваливаются.

Григорий Александрович Потемкин - фигура в российской истории настолько значительна, насколько и противоречива. «В длинном списке ее (Екатерины II - прим. авт.) любимцев, обреченных презрению потомства, имя странного Потемкина будет отмечено рукою истории. Он разделит с Екатериной часть ее воинской славы, потому как ему обязаны мы Черным морем и блестящими, хотя и бесплодными победами в Северной Турции». Так написал о Потемкине А.С. Пушкин.

А надо заметить, Пушкин отнюдь не жаловал Екатерининскую эпоху и главных ее исторических персонажей, в том числе и саму императрицу. Но «странного Потемкина» выделил среди других, «обреченных презрению потомства». Однако были о Потемкине и другие мнения. «Прохожий, помоли Всевышнего Творца, что сей не разорил России до конца», - написал неизвестный автор в эпиграмме «На память кончины князя Г. А. Потемкина-Таврического».

Все было в биографии Г.А. Потемкина - и славные подвиги на поле брани, и великие исторические свершения, и непомерное властолюбие, и чрезмерное неконтролируемое казнокрадство. Однако многие читатели при упоминании фамилии Потемкин в первую очередь вспомнят знаменитые «потемкинские деревни», одну из величайших тайн истории Российской империи. Что же это было - грандиозная мистификация, которую устроил царский фаворит, или же, напротив, попытки запятнать величайшего государственного деятеля?

Вначале немного пройдемся по биографии Григория Потемкина, попытаемся понять, как сын мелкопоместного смоленского дворянина, отставного секунд-майора, взлетел до небес российской политики. При рождении Григорию, как говорится, ничего не светило - ни происхождение, ни доходы его небогатых родителей, казалось, не давали никаких особенных перспектив.

Правда, в 1756 г. 17-ти летний юноша поступил в гимназию Московского университета, а через год даже был представлен императрице Елизавете Петровне в числе 12 лучших воспитанников. Однако потом Григорий потерял всякий интерес к учебе и в результате был отчислен из гимназии «за леность и не хождение в классы». Нерадивый отпрыск семьи Потемкиных якобы хотел стать священником, но в итоге оказался в армии, неся службу в Конной гвардии в качестве вахмистра.

Вот тут-то в жизни Григория Потемкина начинается самое интересное. Он оказался в нужном месте в нужный час - там, где решалась судьба российской короны. Молодая и решительная женщина, приехавшая в Россию из саксонского княжества Ангальт-Цербст, которая именовалась раньше принцессой Фредерикой-Августой, а на новой родине ставшая Екатериной, решила захватить в свои руки власть в России. Но было небольшое препятствие - для того чтобы единолично занять российский престол, Екатерине надо было устранить своего мужа императора Петра III. А как устранить? Да в общем-то по известному принципу: «нет человека - нет проблемы»…

Тут сделаем небольшое отступление. История - дама не только переменчивая, но и очень податливая. Ведь, рассуждая строго по закону, то, что совершила Екатерина II и ее сподручные, называется государственный переворот, причем был зверски убит законный российский император. Нетрудно догадаться, что ожидало Екатерину и «иже с ней» в случае провала операции.

Но бывшая принцесса из Ангальт-Цербста стала российской императрицей и вошла в историю с титулом «великая». Не меньшего величия в истории достигли и те, кто помог Екатерине, своими руками убивая ее законного мужа. В числе их был и Григорий Потемкин. Именно он, красавец-кавалерист двадцати с небольшим лет от роду, предложил будущей императрице свою саблю, когда увидал, что на сабле Екатерины оторвался темляк. На календаре был 1762 г. - год начала Екатерининской эпохи, которая продлится тридцать с лишним лет.

Екатерина запомнила Григория и после успешного завершения переворота одарила его своей благосклонностью. Потемкин перескочил сразу через два звания, приобретя чин подпоручика гвардии, и получил 10 000 рублей серебром. Через какое-то время Григорий Потемкин именовался уже не иначе как «ваше превосходительство», имел звание камергера и имения с четырьмястами крепостными в придачу. Любой другой на его месте был бы доволен таким невероятным взлетом. Но Григорий Александрович не относился к числу «любых других». Он уже вошел во вкус, он хотел большего. И он решился на отчаянный шаг - признался в любви государыни…

О любвеобильности Екатерины II ходили и ходят легенды. И она, так скажем, с благосклонностью приняла пылкое признание своего подданного. Но это отнюдь не означало, что Григорий целиком и полностью завоевал сердце императрици. Фаворитом Екатерины в те времена был Григорий Орлов, мечтавший со временем сменить статус фаворита на положение законного супруга Екатерины.

И конечно, появление конкурента на любовном фронте никак не входило в его планы. Вместе со своим братом Алексеем Григорий Орлов решил проучить слишком смелого камергера Ее Величества. Это не была дуэль - это была банальная драка. Орловы оказались сильней Потемкина - как в прямом смысле, так и в смысле влияния на императрицу. Лишившийся глаза Григорий Потемкин вынужден был удалиться от двора.

Это было отступление, жестоко и больно бьющее по самолюбию. Но отнюдь не проигрыш. Потемкин снова интуитивно делает то, что необходимо в данный момент. Он записывается волонтером в действующую армию и отправляется на русско-турецкую войну, где совершил ряд беспримерных по храбрости подвигов. По воспоминаниям очевидцев, Потемкин лез буквально в самое пекло, чем снова смог обратить на себя внимание Екатерины. Императрица вызвала героя в Петербург, удостоила его аудиенции и попросила Григория Александровича писать ей. Окрыленный Потемкин ненадолго уехал в армию, чтобы после с триумфом возвратиться ко двору.

1774 год – закончилось время братьев Орловых - Григорий попал в опалу, не миновал сей участи и его брат Алексей. А Григорий Александрович начал свое стремительное восхождение. Он получил звание генерал-адъютанта и подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, был назначен вице-президентом Военной коллегии и членом Государственного совета. Однако не это главное, а то, что между Екатериной и Потемкиным завязался бурный роман, апофеозом которого, по некоторым данным, стало тайное венчание то ли в Москве в церкви Большого Вознесения, то ли в Петербурге в церкви Самсония на Выборгской стороне.

Следует отметить, что Григорий Александрович недолго был любовником Екатерины. Но новая сердечная страсть государыни отнюдь не означала, что Потемкин лишился статуса «самого влиятельного человека в России», как говорили о нем некоторые иностранные послы. Скорей напротив, он фактически захватил власть в стране в свои руки.

Ни один вопрос государственной важности Екатерина не решала без участия и мнения Потемкина. 1775 год – с подачи «батиньки» (так Екатерина иногда в письмах величала своего возлюбленного) императрица подписала указ о ликвидации Запорожской Сечи. В следующем году Потемкин стал генерал-губернатором огромнейшего южно-русского края, на территории которого находились и южно-украинские земли.

Денег на освоение новых земель Екатерина не жалела, тем более что управлял ими ее фаворит. После освоения Причерноморья Григорий Александрович обратил свой взор на Крым.

Екатерина получила то, что хотела, - русские корабли отныне ходили в Черном море. Не остался внакладе и Григорий Александрович. Понятно, что именно он получил под свое начальство Таврическую губернию. А вместе с ней - и новые денежные вливания, щедро выдаваемые Екатериной на освоение нового края. И как следствие - новые сотни летевших в Петербург писем, в которых их авторы, анонимные и не скрывавшие своих имен, писали о потрясающем воображение воровстве Потемкина.

Кто же мог писать такие письма? Клеветники и завистники, стремившиеся опорочить в глазах императрицы и всей страны величайшего государственного деятеля? Или же честные патриоты, которые пытались предотвратить разворовывание государственной казны и остановить зарвавшегося самодура? Сейчас это вряд ли возможно установить точно.

То, что Потемкин был одним из богатейших людей Российской империи, - это факт. А вот что было источником этих богатств? На это вопрос нет абсолютно достоверного ответа. Вначале Екатерина II никак не реагировала на эти сообщения - она до такой степени доверяла Потемкину, что нисколько в нем не сомневалась (или попросту прощала ему все его прегрешения). Однако потом, чтобы пресечь все кривотолки, решила лично осмотреть подчиненные своему любимцу земли.

Конечно, это не было внезапной инспекторской поездкой с целью выявления недостатков и растраты. Во-первых, Екатерина очень доверяла Потемкину, а во-вторых, в условиях конца XVIII столетия попросту невозможно было быстро и неожиданно нагрянуть из Петербурга в Крым. Да и вообще - какая может быть неожиданность, если за год до поездки в столице была издана книга «Путешествие Ея Императорского Величества в полуденный край России, предприемлемое в 1787 году», посвященная как раз таки будущей поездке императрицы в южные края.

Так что, возможно, и хотела Екатерина проверить, как Григорий Александрович распоряжается казенными средствами, но, скорей всего, поездка носила характер ознакомительно-увеселительный, чем инспекционный.

Итак, Екатерина II в скором времени после наступления нового 1787 г. отправилась в путь. В январе огромный императорский поезд («в 14 каретах, 124 санях, имели 40 запасных экипажей») выехал из Петербурга в Киев, где Екатерину ждал Потемкин. Оттуда путешествие должно было продолжиться на кораблях. Планировалось, что из Киева государыня тотчас отправится дальше, но наступившие холода сковали льдом Днепр. Ее Величеству довелось задержаться, что, в общем-то, не слишком ее огорчило. В увеселениях и празднествах Екатерина провела в Киеве два с половиной месяца.

В мае огромная императорская флотилия (70 с лишним кораблей) в конце концов взяла курс на юг. В поездке императрицы, кроме огромной придворной свиты, сопровождали и иностранцы: дипломаты, купцы и просто путешественники. В Каневе к ним присоединились еще двое: польский король Станислав Понятовский и некий австрийский «граф Фалькенштейн». Под этим именем попытался сохранить инкогнито (правда, не совсем удачно) император Австрии Иосиф II.

Что же увидали Екатерина II, европейские монархи и прочие сопровождающие их в поездке? Чудес была масса - пустынные еще недавно земли цвели, утопая в роскошных садах. Все и вся буквально дышало богатством и благополучием. Довольны были все, кому посчастливилось быть обласканным «величавой мудростию» Григория Александровича Потемкина, - от крепостного крестьянина до знатного вельможи. Произвел впечатление Херсон, выросший в голой степи словно по мановению волшебной палочки. Но апофеозом всей поездки стало посещение Севастополя.

«Мне казалось, что это страница из „Тысячи и одной ночи“, что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым», - так описал свои впечатления от обеда в севастопольском Инкерманском дворце французский путешественник граф де Людольф. И он был не одинок в этом мнении. Император Иосиф II назвал Севастополь лучшим портом в мире, и все иностранные гости в один голос восхищались выстроившимися на севастопольском рейде 3 линкорами, 12 фрегатами, 20 линейными судами, 3 бомбардирскими лодками и 2 брандерами.

Казалось, что все хулители графа Потемкина были посрамлены. Государыня была безмерно довольна увиденным и, расставаясь с Григорием Александровичем на обратном пути в Харькове, пожаловала ему титул «Светлейшего князя Таврического». Идиллия да и только. К тому же начавшаяся в 1787 г. очередная русско-турецкая война показала, что по крайней мере, флот и порты были вполне боеспособными. Кстати, именно Григорий Александрович осуществлял общее руководство компанией, в результате которой русские войска одержали ряд блестящих побед как на суше, так и на море.

Однако спустя десяток лет идиллия была нарушена. В самом конце XVIII столетия, когда ни Екатерины II, ни графа Потемкина уже не было в этом мире, в Европе одна за одной начали выходить книги воспоминаний тех, кто путешествовал вместе с Екатериной по Причерноморью и Таврии. И следует отметить, отзывы об увиденном в этом путешествии были не самыми лестными. Предоставим же слово свидетелям.

Французский принц Шарль Жозеф де Линь:

«Теперь я узнал, что значит искусные обманы: государыня, не будучи в состоянии выходить из кареты, должна верить, что некоторые города, коим она давала знатные суммы на построение, уже совсем кончены; между тем мы часто находили сии же города без улиц, улицы без домов, дома без кровель, окон, дверей… В тех местах, по которым проезжала Ее Величество, богатые декорации, нарочно для нее выстроенные, валились сразу после ее проезда».

Шведский путешественник Иоанн-Альберт Эренстрем:

«На большом расстоянии видно было деревни, но они были намалеваными на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны… Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с места на место».

Но больше всех постарался саксонский посланник Гельбиг. В 1797 г. он опубликовал в немецком журнале «Минерва» биографию Потемкина с красноречивым названием «Князь тьмы». И он же ввел в оборот фразеологизм «Potemkinishe Dorf» («потемкинские деревни»), который с тех пор начали употреблять исключительно в негативном смысле как синоним очковтирательства и обмана.

Итак, что же из себя представляют «потемкинские деревни»? Раскрашенные декорации и тысячи несчастных крестьян, которых перегоняли с места на место и которые должны были скрыть гигантское казнокрадство, которого еще не видела Россия? Или же это Екатеринослав (сегодня Днепропетровск), Херсон, Николаев, Севастополь, другие реально существовавшие и существующие поныне города и поселки, основанные в конце XVIII столетия?

Истина, как это часто бывает в истории, лежит где-то посередине. Наверно, точней всего о происходившем сказал в своих воспоминаниях граф де Сегюр, посол Франции при дворе Екатерины II:

«Города, деревни, усадьбы, а иногда и простые хижины были так разукрашены и замаскированы триумфальными арками, гирляндами цветов и нарядными архитектурными декорациями, что вид их обманывал, превращая их у нас на глазах в великолепные города, внезапно воздвигнутые дворцы, в сады, роскошно созданные».

То есть (да позволено будет автору высказать свое собственное мнение) имели место декорирование, украшательство, показная радость подданных и удачная попытка развлечениями отвлечь внимание Екатерины от истинных проблем. Фейерверки, балы, торжественные обеды и ужины - и так было в каждом городе, куда прибывал императорский кортеж.

«Для разорения России надобно не особенно много таких путешествий и таких расходов», - писал граф де Людольф. Поездка, целью которой якобы ставилась проверка расходования государственных средств, обошлась казне в гигантскую сумму - 15 миллионов рублей. За такие деньги можно было обустроить не только Крым, но и пол-империи.

И все-же Потемкину было что показать Екатерине и знатным иностранцам. И для этого не нужно было устраивать откровенный обман, возводя бутафорские селения и перегоняя с места на место крестьян. Да и в конце концов, Екатерину, при всех ее недостатках, было не так уж просто обмануть, и города, вроде Херсона или Севастополя, стоят и поныне, и корабли, которые, как утверждали иностранцы пойдут ко дну от первой же волны, сражались с турецкими судами и топили их отнюдь не бутафорскими ядрами.

Так что Григорий Александрович Потемкин занял свое место в истории не только как изобретатель «потемкинских деревень».

Которые якобы были выстроены по указанию князя Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в Северное Причерноморье - территории современной Украины и Крыма, которые были отвоёваны у Османской империи (см. Путешествие Екатерины II в Крым).

Согласно легенде, в недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе . Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II .

В настоящее время авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Георгу Гельбигу. Как считается, впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Г. А. Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»). В 1811 году эта книга была издана на русском, вызвав возмущение ещё живых родственников Потёмкина . На самом деле рассказы о бутафорских деревнях, написанных на щитах, и поселянах, приведенных к «месту жительства» за много верст, встречаются в европейских сочинениях о России и Екатерине II задолго до издания указанного труда. Французский путешественник Форсия де Пилес, побывавший в России в 1791-1792 гг. и опубликовавший материалы спустя четыре года, кратко касаясь путешествия императрицы в Крым, в частности, писал, что, как любого государя, её часто обманывали, и в этом путешествии она всему радовалась и восхищалась, не зная, что «дороги были починены тогда только, когда сделалось известно об её отъезде; что оные многочисленные деревни, предмет её восхищений, были созданы для проезду её и разрушены в тот же день, и несчастные крестьяне, пришедшие за тридцать и сорок лье, чтоб стать по сторонам пути и жить в оных домах в продолжение нескольких дней, были отосланы восвояси. То было изобретение гения Потемкина, который сумел таковою хитростью нового рода убедить свою монархиню, что страна, почитаемая пустынею, процветает».

Файл:Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения.jpg

Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения

Спустя несколько лет вышло также французское произведение авторства Ж. Ш. Тибо (Лаво) "Тайные истории любви Екатерины II и её любовников". Это сборник фантастических историй о интимной жизни императрицы, и всерьез его воспринимать не стоит. Но в главе о путешествии в Крым автор сообщает опять о декоративных поселениях, написанных на холсте, мешках с песком, изображавших полные зерна амбары, и несчастных крестьянах, пригнанных издалека, чтоб изображать населенные деревни.

Предание о «потемкинских деревнях» могло [ ] появиться благодаря использованию щитов, изображавших вымышленные сооружения, что вообще характерно для того времени (можно вспомнить украшения Царскосельской дороги на пути следования Генриха Прусского в 1770, изображавшие горы с извержением вулкана и архитектурные сооружения), удалённости маршрута от столичных городов, когда у зрелищ не было большого количества образованных зрителей, и большому количеству недоброжелателей Потемкина.