Введение

ХVI век является веком необычайного подъема самодержавной власти в России, и вместе с тем является последним веком Рюриковичей - первой династии на русском троне.

Иван Грозный, фактически, стал последним самостоятельным правителем из этой династии, причём настолько самостоятельным и самодержавным, что всячески стремился избавиться от советников, не только злых, но и добрых. Личность царя настолько сложна, что историки на протяжении столетий высказывают зачастую полностью противоположные мнения, одни его порицают, говорят, что «Никогда Россия не управлялась хуже», другие оправдывают. Иван Васильевич в себе совмещал настолько много разных черт характера, был настолько противоречивым и непредсказуемым, что достоверно описать его личность могли только современники, непосредственно жившие с ним и служившие у него, одним из которых был Андрей Курбский. А. С. Пушкин так описывал Грозного царя: «Причудливый, ипохондрик, набожный, даже верующий, но пуще всего боящийся дьявола и ада, умный, принципиальный, понимающий развращенность нравов своего времени, сознающий дикость своей варварской страны, до фанатизма убежденный в своем праве, подпадающий, как чарам, влиянию Годунова, страстный, развратный, внезапно делающийся аскетом, покинутый изменившим ему Курбским, другом, который давно понял его, но под конец не мог не оставить его, - странная душа, исполненная противоречий!»

Краткая биография А.М. Курбского

Андрей Михайлович Курбский (1528--1583) принадлежал к знатному княжескому роду Рюриковичей. Родился в Ярославле, в семье, отличавшейся литературными интересами, видимо, не чуждой западному влиянию. Происходил из рода именитых ярославских князей, получивших фамилию от главного села своего удела -- Курбы на реке Курбице. По отцовской линии он происходил от князя Смоленского и Ярославского Федора Ростиславича (около 1240-- 1299), который в свою очередь являлся потомком в десятом колене великого князя Киевского Владимира Святого. По материнской же линии князь Курбский был в родстве с супругой Ивана Грозного Анастасией Романовной. Его прадед Василий Борисович Тучков-Морозов и прадед Анастасии Иван Борисович были родными братьями. "А тая твоя царица мн?, убогому, ближняя сродница", -- отмечал: князь Курбский в одном из своих посланий Ивану Грозному.

Современники князя, равно как и последующие исследователи его творчества, отмечали большую образованность князя Андрея. Он изучил древние языки (греческий и латынь), владел несколькими современными, увлекался переводами, да и в оригинальном творчестве ему удалось «постичь тайну исторического искусства».

Он был одним из влиятельных государственных деятелей и входил в круг самых близких царю лиц, который он позже сам назвал «Избранной Радой». Во главе этого кружка служилой знати и придворных фактически встали дворянин из богатого, но не знатного рода А.Ф. Адашев и духовник царя протопоп Благовещенского собора Кремля Сильвестр. К ним примыкали знатные князья Д. Курлятев, Н. Одоевский, М. Воротынский и др. Активно поддерживал деятельность этого кружка митрополит Макарий. Не являясь формально государственным учреждением, Избранная рада была по сути правительством России и в течение 13 лет управляла государством от имени царя, последовательно осуществляя целую серию крупных реформ.

Вплоть до 1564 г. Андрей Курбский являлся ближайшим сподвижником русского царя, влиятельным царским воеводой. Более того, он был одним из любимцев Ивана IV. По свидетельству самого князя, в конце1559 г. царь, посылая его на войну в Ливонию, сказал ему: "Я принужден или сам идти против ливонцев, или тебя, любимого моего, послать: иди и послужи мне верно" Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. М.: Зерцало, 2003, - 255 с.. Однако к концу1563 г. отношение Ивана Грозного к Андрею Курбскому изменилось. Князь пребывал в это время в Дерпте, но верные ему люди, находившиеся при царском дворе, сообщили, что царь бранит его "гневными словами". Опасаясь, что за этой бранью последует нечто более страшное для него, Курбский бежал весной1564 г. в Литву и поступил на службу к королю Польскому и великому князю Литовскому Сигизмунду II Августу. Уже осенью указанного года он принимает участие в войне против России.

Будучи в эмиграции, Курбский писал о России, как о чужой для себя стране, однако и Литва не стала для него страной родной. "Изъгнанъну ми бывшу без правды от земли Божий и в странъстве пребывающу между человеки тяжкими и зело негостелюбными", -- сетовал боярин-изменник на нелегкую свою судьбу на чужбине. Король Сигизмунд II пожаловал Курбскому в награду за его предательство России в качестве лена богатый и многолюдный город Ковель с местечками и селами на Волыни, а также поместья в Литве. Эта королевская щедрость к русскому боярину вызвала зависть у его соседей -- польских панов. Между ними и Курбским разгорелись раздоры и тяжбы. Посол Ивана Грозного при королевском дворе доносил царю в1571 г.: "А ныне Курбской завалчился с ляхи в межах, и ляхи его все не любят, а зовут его все израдцою и лотром (т.е. предателем и вором) и чают на него от короля опалы не вдолге, что полская рада вся его не любят".

В этих условиях единственной отрадой несчастного Курбского стали книги. "И утешающи ми ся в книжных делех и разумы высочайших древних мужей прохождах", -- признавался Курбский в одном из своих посланий. Чтобы читать в подлинниках древнеримских писателей, он за короткое время выучил латынь. Отправляя около1579 г. Ивану Грозному третье свое послание, Курбский приложил к нему текст второго послания, который не смог отправить ранее, а также сделанный им перевод двух глав из сочинения Марка Туллия Цицерона "ParadoxaadM.Brutum"*. В этих главах, указывает Курбский царю, премудрый Цицерон дал ответ "к недругом своим, яже укаряще его изогнанцом и изменником, тому подобно, яко твое величество нас, убогихъ, не могуще воздержати лютости твоего гонения, стреляюще нас издал?ча стрелами огненными сикованции (т.е. угроз) твоея туне и всуе".

Князь Курбский Андрей Михайлович - известный русский политический деятель, полководец, писатель и переводчик, ближайший сподвижник царя Ивана IV Грозного. В 1564 году, во время Ливонской войны, бежал от возможной опалы в Польшу, где и был принят на службу к королю Сигизмунду II Августу. Впоследствии воевал против Московии.

Родовое древо

Князь Ростислав Смоленский был внуком самого Владимира Мономаха и являлся родоначальником двух именитых семейств - Смоленских и Вяземских. Первое из них имело несколько ветвей, одной из которых и был род Курбских, княживших с XIII века в Ярославле. Согласно легенде, эта фамилия произошла от главного селения под названием Курбы. Данный удел достался Якову Ивановичу. Об этом человеке известно лишь то, что он погиб в 1455 году на Арском поле, храбро сражаясь с казанцами. После его кончины удел перешел во владение к его брату Семену, который служил у великого князя Василия.

В свою очередь тот имел двух сыновей - Дмитрия и Федора, состоявших на службе у князя Ивана III. Последний из них был нижегородским воеводой. Его сыновья были храбрыми воинами, но дети были лишь у одного Михаила, носившего прозвище Карамыш. Вместе с братом Романом он погиб в 1506 году в боях под Казанью. Семен Федорович также воевал против казанцев и литовцев. Он был боярином при Василии III и выступил с резким осуждением решения князя постричь в монахини жену Соломию.

Одного из сыновей Карамыша, Михаила, часто назначали на различные командные должности во время походов. Последней в его жизни оказалась военная кампания 1545 года против Литвы. После себя он оставил двух сыновей - Андрея и Ивана, впоследствии с успехом продолживших семейные воинские традиции. Иван Михайлович при был тяжело ранен, однако не покинул поля боя и продолжал сражаться. Надо сказать, что многочисленные ранения сильно подкосили его здоровье, и спустя год он скончался.

Интересен тот факт, что сколько бы историков ни писало об Иване IV, они обязательно вспомнят и об Андрее Михайловиче - пожалуй, самом известном представителе своего рода и ближайшем соратнике царя. До сих пор исследователи спорят о том, кто же на самом деле князь Курбский: друг или враг Ивана Грозного?

Биография

Никаких сведений о его детских годах не сохранилось, да и дату рождения Андрея Михайловича никто бы точно не смог определить, если бы он сам в одном из своих трудов вскользь не упомянул об этом. А родился он осенью 1528 года. Не удивительно, что впервые князь Курбский, биография которого была связана с частыми военными походами, в документах упоминается в связи с очередной кампанией 1549 года. В армии царя Ивана IV он имел чин стольника.

Ему не исполнилось еще и 21 года, когда он принял участие в походе на Казань. Возможно, Курбский сумел сразу же прославиться своими ратными подвигами на полях сражений, потому что уже через год государь сделал его воеводой и направил в Пронск для защиты юго-восточных рубежей страны. Вскоре, как награду то ли за воинские заслуги, то ли за обещание прибыть по первому зову со своим отрядом воинов, Иван Грозный пожаловал Андрею Михайловичу земли, расположенные неподалеку от Москвы.

Первые победы

Известно, что казанские татары, начиная со времен правления Ивана III, довольно часто совершали набеги на русские поселения. И это несмотря на то, что Казань формально находилась в зависимости от московских князей. В 1552 году русское войско снова было созвано для очередной битвы с непокорными казанцами. Примерно в это же время на юге державы появилась и армия крымского хана. Вражеское войско вплотную подошло к Туле и осадило ее. Царь Иван Грозный решил остаться с основными силами близ Коломны, а на выручку осажденному городу послать 15-тысячную армию, которой командовали Щенятев и Андрей Курбский.

Русские войска своим неожиданным появлением застали хана врасплох, поэтому ему пришлось отступить. Однако под Тулой еще оставался значительный отряд крымцев, нещадно грабивший окрестности города, не подозревая, что основные войска хана ушли в степь. Тут же Андрей Михайлович решил напасть на неприятеля, хотя у него и было вдвое меньше ратников. Согласно сохранившимся документам, этот бой длился полтора часа, и князь Курбский вышел из него победителем.

Итогом этой битвы стала большая потеря вражеских войск: из 30-тысячного отряда половина погибла в ходе сражения, а остальные либо взяты в плен, либо утонули во время переправы через Шиворонь. Сам Курбский сражался наравне со своими подчиненными, в результате чего получил несколько ранений. Однако уже через неделю снова встал в строй и даже отправился в поход. На этот раз его путь пролегал через рязанские земли. Перед ним стояла задача - прикрывать основные силы от внезапных нападений степняков.

Осада Казани

Осенью 1552 года русские войска подошли к Казани. Щенятев и Курбский были назначены командирами полка Правой руки. Их отряды расположились за рекой Казанкой. Эта местность оказалась незащищенной, поэтому полк понес большие потери в результате стрельбы, открытой по ним из города. Кроме того, русским воинам приходилось отбивать атаки черемисов, часто заходивших с тыла.

Второго сентября начался штурм Казани, во время которого князь Курбский со своими ратниками должен был стоять на Елбугиных воротах, чтобы осажденные не смогли бежать из города. Многочисленные попытки вражеских войск пробиться через охраняемый участок были в основном отражены. Лишь небольшой части неприятельских солдат удалось вырваться из крепости. Андрей Михайлович со своими воинами бросился в погоню. Он отважно дрался, и только тяжелое ранение заставило его, наконец, покинуть поле боя.

Через два года Курбский опять отправился в казанские земли, на этот раз для усмирения бунтовщиков. Надо сказать, поход оказался очень сложным, так как войскам приходилось пробираться по бездорожью и воевать в лесистой местности, однако с поставленной задачей князь справился, после чего вернулся в столицу с победой. Именно за подвиг Иван Грозный и произвел его в боярина.

В это время князь Курбский входит в число самых приближенных к царю Ивану IV людей. Постепенно он сблизился с Адашевым и Сильвестром, представителями партии реформаторов, а также стал одним из государевых советников, войдя в Избранную раду. В 1556 году он принял участие в новой военной кампании против черемисов и опять вернулся из похода победителем. Сначала он был назначен воеводой в полк Левой руки, который дислоцировался в Калуге, а чуть позже принял под свое командование полк Правой руки, находившийся в Кашире.

Война с Ливонией

Именно это обстоятельство заставило Андрея Михайловича снова вернуться в боевой строй. Сначала его назначили командовать Сторожевым, а чуть позже и Передовым полком, с которым он принял участие во взятии Юрьева и Нейгауза. Весной 1559 года он возвращается в Москву, где вскоре принимают решение направить его на службу к южной границе государства.

Победоносная война с Ливонией длилась недолго. Когда неудачи начали сыпаться одна за другой, царь вызвал к себе Курбского и поставил его начальником над всей армией, сражающейся в Ливонии. Надо сказать, что новый командующий сразу же начал действовать решительно. Не дождавшись основных сил, он первым атаковал неприятельский отряд, находившийся неподалеку от Вейсенштейна, и одержал убедительную победу.

Недолго думая, князь Курбский принимает новое решение - сразиться с неприятельскими войсками, которые лично возглавлял сам магистр знаменитого Ливонского ордена. Русские отряды обошли противника с тыла и, несмотря на ночное время, атаковали его. Вскоре перестрелка с ливонцами переросла в рукопашную схватку. И здесь победа была за Курбским. После десятидневной передышки русские войска двинулись дальше.

Дойдя до Феллина, князь распорядился сжечь его предместья, а затем и начать осаду города. В этом бою в плен был захвачен ландмаршал ордена Ф. Шаль фон Белль, спешивший на помощь к осажденным. Его немедля отправили в Москву с сопроводительным письмом от Курбского. В нем Андрей Михайлович просил не убивать ландмаршала, так как считал его человеком умным, отважным и мужественным. Такое послание говорит о том, что русский князь был благородным воином, который не только умел хорошо сражаться, но и с большим уважением относился к достойным противникам. Однако, несмотря на это, Иван Грозный все же казнил ливонца. Да это и не удивительно, так как примерно в это же время правительство Адашева и Сильвестра было устранено, а сами советники, их сподвижники и друзья - казнены.

Поражение

Андрей Михайлович взял замок Феллин за три недели, после чего отправился к Витебску, а затем и к Невелю. Здесь удача отвернулась от него, и он потерпел поражение. Однако царская переписка с князем Курбским свидетельствует о том, что Иван IV и не собирался обвинять его в измене. Не гневался на него царь и за безуспешную попытку захватить город Гельмет. Дело в том, что если бы данному событию придавалась большая важность, то об этом было бы сказано в одном из писем.

Тем не менее именно тогда князь впервые задумался о том, что же будет с ним, когда царь узнает о постигших его неудачах. Хорошо зная крутой нрав правителя, он прекрасно понимал: если будет побеждать врагов, ему ничего не грозит, но в случае поражения он может быстро впасть в немилость и оказаться на плахе. Хотя, по правде говоря, кроме сострадания опальным, его не в чем было обвинить.

Судя по тому, что после поражения под Невелем Иван IV назначил Андрея Михайловича воеводой в Юрьев, царь не собирался его наказывать. Однако же князь Курбский от царского гнева бежал в Польшу, так как чувствовал, что рано или поздно ярость государя обрушится и на его голову. Король высоко ценил ратные подвиги князя, поэтому и позвал его как-то к себе на службу, суля ему хороший прием и роскошную жизнь.

Бегство

Курбский все чаще стал задумываться над предложением пока в конце апреля 1564 года не решился тайно бежать в Вольмар. Вместе с ним отправились его приверженцы и даже слуги. Сигизмунд II принял их хорошо, а самого князя наградил поместьями с правом наследственной собственности.

Узнав о том, что князь Курбский от царского гнева бежал, Иван Грозный всю свою ярость обрушил на оставшихся здесь родственников Андрея Михайловича. Всех их постигла тяжелая участь. В оправдание своей жестокости он обвинил Курбского в измене, нарушении крестного целования, а также в похищении у него жены Анастасии и в желании царствовать самому в Ярославле. Иван IV смог доказать только первых два факта, остальные же он явно выдумал для того, чтобы оправдать свои действия в глазах литовских и польских вельмож.

Жизнь в эмиграции

Поступив на службу к королю Сигизмунду II, Курбский почти сразу же стал занимать высокие военные должности. Не прошло и полгода, как он уже воевал против Московии. С литовскими войсками он участвовал в походе на Великие Луки и защищал Волынь от татар. В 1576 году Андрей Михайлович командовал многочисленным отрядом, который входил в состав войск великого князя воевавшего с русской ратью под Полоцком.

В Польше Курбский почти все время проживал в Миляновичах, что под Ковелем. Управление своими землями он поручил доверенным лицам. В свободное от военных походов время он занимался научными изысканиями, отдавая предпочтение трудам по математике, астрономии, философии и богословию, а также изучая греческий и латинский языки.

Известен тот факт, что беглый князь Курбский и Иван Грозный вели переписку. Первое письмо было отправлено царю в 1564 году. Доставил его в Москву верный слуга Андрея Михайловича Василий Шибанов, которого впоследствии подвергли пыткам и казнили. В своих посланиях князь выражал свое глубокое возмущение теми несправедливыми гонениями, а также многочисленными казнями ни в чем ни повинных людей, служивших государю верой и правдой. В свою очередь Иван IV отстаивал абсолютное право по собственному усмотрению миловать или казнить любого из своих подданных.

Переписка между двумя оппонентами длилась в течение 15 лет и завершилась в 1579 году. Сами письма, широко известный памфлет под названием «История о великом князе Московском» и остальные произведения Курбского написаны грамотным литературным языком. Кроме того, они содержат весьма ценные сведения об эпохе царствования одного из самых жестоких правителей в истории России.

Уже живя в Польше, князь женился во второй раз. В 1571 году он взял в жены богатую вдову Козинскую. Однако этот брак просуществовал недолго и завершился разводом. В третий раз Курбский женился уже на небогатой женщине по фамилии Семашко. От этого союза у князя родились сын и дочь.

Незадолго до своей смерти князь принял участие еще в одном походе против Москвы под предводительством Но на этот раз воевать ему не пришлось - дойдя почти что до границы с Россией, он тяжело заболел и вынужден был повернуть назад. Умер Андрей Михайлович в 1583 году. Его похоронили на территории монастыря, расположенного под Ковелем.

Всю свою жизнь он был пылким сторонником православия. Гордый, суровый и непримиримый характер Курбского в значительной степени поспособствовал тому, что у него появилось множество врагов среди литовской и польской знати. Он постоянно ссорился с соседями и часто захватывал их земли, а королевских посланцев покрывал русской бранью.

Вскоре после смерти Андрея Курбского скончался и его поверенный князь Константин Острожский. С этого момента польское правительство стало понемногу отбирать владения у его вдовы и сына, пока, наконец, не забрало и Ковель. Судебные заседания по этому поводу длились несколько лет. В результате его сыну Дмитрию удалось возвратить часть утраченных земель, после чего он принял католичество.

Мнения о нем как о политическом деятеле и человеке часто бывают диаметрально противоположными. Некоторые считают его закоренелым консерватором с крайне узким и ограниченным кругозором, который во всем поддерживал бояр и противился царскому единовластию. Кроме того, его бегство в Польшу расценивают как некую расчетливость, связанную с большими житейскими выгодами, которые пообещал ему король Сигизмунд Август. Андрей Курбский подозревается даже в неискренности своих суждений, изложенных им в многочисленных трудах, которые были всецело направлены на поддержание православия.

Многие историки склонны думать, что князь все-таки был человеком чрезвычайно умным и образованным, а также искренним и честным, всегда выступавшим на стороне добра и справедливости. За такие черты характера его стали называть «первым русским диссидентом». Поскольку причины разногласия между ним и Иваном Грозным, а также сами сказания князя Курбского до конца не изучены, полемика по поводу личности этого известного политического деятеля того времени будет длиться еще долго.

Свое мнение по этому вопросу высказывал и небезызвестный польский геральдик и историк Симон Окольский, живший в XVII веке. Его характеристика князя Курбского сводилась к следующему: это был по-настоящему великий человек, и не только потому, что состоял в родстве с царским домом и занимал высшие военные и государственные должности, но и из-за доблести, так как он одержал несколько значимых побед. Кроме того, историк писал о князе как о поистине счастливом человеке. Судите сами: его, изгнанника и беглого боярина, с необыкновенными почестями принял к себе польский король Сигизмунд II Август.

До сих пор причины бегства и измена князя Курбского у исследователей вызывают живой интерес, так как личность этого человека неоднозначна и многогранна. Лишним доказательством тому, что Андрей Михайлович обладал недюжинным умом, может служить и тот факт, что, будучи уже немолодым, он сумел выучить латинский язык, которого до этой поры не знал вовсе.

В первом томе книги под названием Orbis Poloni, которая была издана в 1641 году в Кракове, все тот же Симон Окольский разместил герб князей Курбских (в польском варианте - Крупских) и дал ему объяснение. Он считал, что этот геральдический знак русский по своему происхождению. Стоит отметить, что в Средние века образ льва можно было часто встретить на гербах знати в разных государствах. В древнерусской же геральдике это животное считалось символом благородства, мужества, нравственных и воинских доблестей. Поэтому не удивительно, что именно лев был изображен на княжеском гербе Курбских.

Ноябрь 1528 - 23.5 или 24.5.1583, Ковель, Речь Посполита, ныне Волынская область Украины), князь, русский и литовский военный и государственный деятель, писатель-публицист; боярин (1556). Из рода князей Курбских, ветви ярославских Рюриковичей. Впервые упомянут в источниках осенью 1547 среди участников свадебной церемонии младшего брата царя Ивана IV Васильевича, дмитровского князя Юрия Васильевича. Был близок к правительству А. Ф. Адашева (единственный из современников позднее назвал его Избранной радой). В 1549-50 годах в чине стольника и в звании есаула участвовал в походе на Казань, находясь в составе свиты царя Ивана IV. 16.8.1550 послан воеводой в Пронск, в октябре 1550 зачислен в состав 1-й статьи «избранной тысячи» детей боярских, получив владения под Москвой. В 1552 участник похода на Казань, после его начала отправлен для снятия осады Тулы, преследовал отступавших крымских татар до реки Шиворонь, где участвовал в победоносной битве с ними и был ранен. В июле по царскому приказу выступил к Свияжску, в августе в составе русского войска под общим командованием Ивана IV направился под Казань, при штурме которой 2.10.1552 прорвался в город через Елбугины ворота, затем преследовал за городом отступавших казанских татар, был тяжело ранен. Во время болезни царя Ивана IV Васильевича (март 1553) присягнул младенцу-наследнику - царевичу Дмитрию Ивановичу. В 1553 сопровождал Ивана IV на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, присутствовал на беседе с Максимом Греком в Троице-Сергиевом монастыре, во время которой Максим Грек предостерегал царя от продолжения поездки и сделал пророчество о возможной гибели во время неё царевича Дмитрия Ивановича (что и произошло в июне 1553). В 1553/54 во главе сторожевого полка участвовал в подавлении восстания черемисов в Среднем Поволжье (награждён за службу золотым угорским), в 1555 руководил подавлением новой вспышки восстания. В июне 1556 уже в чине боярина и находясь в свите царя, участвовал в походе Ивана IV для охраны пограничных рубежей под Серпухов; в сентябре - октябре возглавлял полк левой руки, стоявший в Калуге. В 1557 находился на береговой службе 2-м воеводой полка правой руки, стоявшего в Кашире, с 21.12.1557 - 1-м воеводой в Туле. С начала Ливонской войны 1558-83 1-й воевода сторожевого полка, затем - передового полка. Участвовал в осаде Нейшлосса (Сыренска), Нейгаузена (Новгородка), Дерпта (Юрьева; ныне Тарту, Эстония) и других городов.

11.3.1559 послан 2-м воеводой полка правой руки на охрану юго-западной границы от набегов крымских татар, находился в Калуге, Мценске, в июле - в Дедилове. Выступал убеждённым сторонником военных действий против Крымского ханства. В феврале - марте 1560 командовал в очередном Ливонском походе большим полком. Совершил успешные походы под Вейсенштейн (Белый Камень; ныне город Пайде, Эстония), Феллин (Вильян; ныне город Вильянди, Эстония), Вольмар (ныне город Валмиера, Латвия). В мае 1560 был в Юрьеве во главе передового полка, в августе нанёс поражение литовскому отряду во главе с князем А. И. Полубенским под Венденом (Кесью; ныне город Цесис, Латвия). Участник битвы при Эрмесе (2.8.1560), положившей конец существованию Ливонского ордена. В конце 1560 года участвовал в неудачной для русских войск битве под Вейсенштейном. При вступлении в войну польско-литовских и шведских войск вместе с другими полководцами защищал пограничные с Ливонией города. С 25.3.1562 находился в Великих Луках, 28 мая сжёг посад и захватил артиллерию в остроге Витебска, в августе проиграл бой с литовскими отрядами под Невелем, был ранен. В Полоцком походе 1562-63 2-й воевода сторожевого полка; в ночь с 5.2 на 6.2.1563 «по государеву указу» руководил установкой осадных тур (башен) перед полоцким острогом. После взятия Полоцка (15.2.1563) сопровождал Ивана IV до Великих Лук. 8.3.1563 получил назначение наместником в Юрьев на 1 год. С января 1563 вёл тайные переговоры с великим гетманом литовским Н. Ю. Радзивиллом Рыжим об условиях перехода на службу к великому князю литовскому и польскому королю Сигизмунду II Августу. Осенью 1563 Курбский вёл санкционированные русской стороной тайные, но безрезультатные переговоры с графом И. фон Арцем, наместником герцога Финляндии Юхана, о сдаче русскому царю замка Гельмет в Ливонии.

В ночь на 30.4.1564 в сопровождении 12 слуг бежал в Великое княжество Литовское (ВКЛ). Одной из причин его поспешного бегства, по предположению ряда историков, были полученные Курбским известия о его грядущей скорой опале и опасения возможного разоблачения его тайных связей с Радзивиллом и польским королём. Сам по себе побег Курбского за рубеж нельзя ещё считать предательством, однако он не был простым отъездом служилого человека от одного государя к другому. Курбский бежал, оставив на произвол судьбы практически всю свою собственность в Русском государстве с расчётом получить в ВКЛ компенсацию за переход на сторону Сигизмунда II Августа. Вскоре после этого Курбский, исходя из условий своего ленного пожалования землями в ВКЛ и на Волыни, стал участвовать в военных походах и активно помогать польскому королю в войне с Русским государством, что уже можно считать изменой. Мать, жена и сын Курбского, оставшиеся в Юрьеве, подверглись опале и скончались в тюрьме; вотчинные земли Курбского и другое его имущество были конфискованы и поступили в казну.

Сигизмунд II Август 4.7.1564 пожаловал Курбского волынскими местечками, Ковелем, Вижвой и Миляновичами с замками и с 28 сёлами, богатыми поместьями в Литве (до 10 сёл). Вскоре Курбский получил также упитские имения (в 1567, заключив договор с князем М. А. Чарторыйским, Курбский присоединил к своим волынским владениям Смединскую волость). В ВКЛ он занимал должности ковельского старосты (назначен в 1564, принял должность в 1565 и занимал её вплоть до смерти), кревского старосты (1566-71).

В сентябре - октябре 1564 Курбский вместе с князем Б. Ф. Корецким командовал передовым полком 70-тысячной польско-литовской армии в походе на Русское государство, участвовал в безуспешной трёхнедельной осаде Полоцка. В марте 1565 во главе конного отряда из 200 воинов в составе 15-тысячной литовской армии опустошал великолуцкие земли. В конце 1560-х годов Курбский лично вступил в тайные переговоры с представителем императора Максимилиана II Габсбурга аббатом И. Циром о создании антитурецкой лиги в составе Русского государства и Священной Римской империи. До начала 1571 года Курбский оставался при Сигизмунде II Августе и рассматривался им в качестве возможного кандидата для переговоров с русской знатью, чтобы убедить её представителей принять королевское подданство. В марте 1573 избран депутатом выборного сейма от Волыни, в мае 1573 участвовал в избрании польского короля Генриха Валуа. С приходом к власти в Речи Посполитой в 1576 нового польского короля Стефана Батория Курбский вернулся на военную службу. В августе - сентябре 1579 в походе польско-литовских войск на Русское государство участвовала рота во главе с Курбским, включавшая 86 казаков и 14 гусаров. В результате этого похода войска Стефана Батория отвоевали у Русского государства Полоцк (31.8.1579) и некоторые другие крепости. В 1581 по приказу короля Стефана Батория Курбский отправился в поход уже на Псков, но на пути к нему, в районе русской границы, серьёзно заболел и вернулся в Миляновичи.

Литературные интересы и духовные воззрения Курбского формировались под влиянием дяди со стороны матери - писателя В. М. Тучкова, учёного инока-публициста Максима Грека, духовного отца Курбского, старца ярославского Спасо-Преображенского монастыря Феодорита Кольского. Курбский был очень образован для своего времени, не чужд веяний западноевропейской Контрреформации. Изучал грамматику, риторику, диалектику, философию и другие светские «науки». В 1570-х годах выучил латинский язык. Его наиболее известные сочинения - три послания Ивану IV , а также «История о князя великого московского делах». В посланиях Курбского царю в полемической форме высказывалось несогласие с политикой Ивана IV, проводившейся в 1560-70-е годы, выражались симпатии к боярской аристократии. Курбский осуждал жестокие и бессудные казни подданных, видя в них покушение на прерогативы Страшного суда. Он высмеивал военные неудачи русских войск, которыми командовали не искусные «стратилаты», а безвестные «воеводишки», издевался над грубым стилем «широковещательного и многошумящего» царского послания, недостойного, по его мнению, даже рядового «убогого воина», противопоставлял царю свою западноевропейскую учёность, образованность и блестящие способности в области эпистолярного жанра и стиля. Стремясь вновь оправдать своё бегство в ВКЛ, Курбский в 3-м послании ссылался на «Парадоксы» Цицерона (прислал царю два отрывка из них в собственном переводе с латинского языка). Предсказывал Ивану IV гибель вместе со всем царским домом, если царь не вернётся к благочестивым делам.

Вопрос о датировке «Истории о князя великого московского делах» остаётся спорным и окончательно не решённым, но несомненно то, что она написана в период между 1573 и 1583. «История...», в которой Курбский новаторски соединил приёмы различных литературных жанров - летописей, житий, воинских повестей, мемуаров, написана в форме развёрнутого ответа на вопросы «светлых мужей» Речи Посполитой об особенностях правления Ивана IV. В ней изложена жизнь Ивана IV от рождения до начала 1570-х годов, названы причины его нравственного перерождения (влияние иосифлян, «шурьёв» Захарьиных-Юрьевых и других «пагубников отечества»), описаны трагические судьбы многих современников Курбского, погибших от царского произвола. В «Истории...» Курбский выступил представителем просвещённой аристократии, стоявшей на позициях компромисса с другими категориями дворянства. Государственным идеалом Курбского была Избранная рада, церковным - нестяжательство (смотри в статье Нестяжатели).

Во время пребывания в Юрьеве Курбский написал два послания к старцу Псково-Печерского монастыря Вассиану (Муромцеву) и, вероятно, «Ответ о правой вере Иоанну многоучёному» (возможно, известному в Юрьеве протестантскому проповеднику И. Веттерману). 1-е послание старцу Вассиану и «Ответ...» посвящены главным образом церковно-догматическим вопросам и имеют антикатолическую и антиеретическую направленность. 2-е послание старцу Вассиану содержит осуждение беззаконий царя, угодничества ряда церковных иерархов; в нём обличался неправедный суд, выражалось сочувствие бедственному положению служилых людей, торговцев, крестьян. Курбский призывал псково-печерских монахов выступить против жестоких действий Ивана IV и просил защиты от произвола царя. 3-е послание Вассиану, написанное, очевидно, уже в Вольмаре после бегства из Юрьева, содержало жалобы и упрёки монахам, не оказавшим Курбскому поддержки и распространявшим о нём наветы.

В 1570-х годах Курбский написал также ряд писем разным лицам, в том числе князю К. К. Острожскому, в которых защищал православие и выступал против союза с католической церковью и особенно против различных реформационных и еретических религиозных движений. В беседах со старцем Артемием пришёл к идее создания кружка книжников. Курбский и его единомышленники (князь М. А. Ноготков-Оболенский, шляхтич бакалавр А. Бжежевский и др.) переводили и переписывали различные сочинения христианских писателей, составили в начале 1570-х годов сборник церковных сочинений «Новый Маргарит» (включал труды Иоанна Златоуста, анонимное грамматическое сочинение «О знаках книжных» и «Сказ», составленный самим Курбским), перевели с латинского языка сборник слов и житий византийского агиографа Симеона Метафраста. Во 2-й половине 1570-х годов Курбский перевёл с латинского языка трактат Иоанна Дамаскина «Источник знания», включавший «Богословие», «Диалектику» (частично), возможно, «Книгу о ересях». Курбский работал также над переводами «Хроники» Никифора Каллиста Ксанфопула, сочинений отцов Церкви Василия Великого, Григория Богослова, Дионисия Ареопагита, Иеронима Блаженного и др. Оригинальные и переводные сочинения Курбского дошли до нас в списках 16-19 веков.

В истории древнерусской литературы Курбский оставил глубокий след как выдающийся писатель-публицист, впервые предпринявший попытку синтеза различных литературных жанров с целью создания нового жанра - биографии отдельного правителя на фоне истории его царствования. Литературное творчество Курбского - знаменательный феномен отечественной культуры, находящийся на пересечении различных литературных и языковых традиций - славяно-византийской и латинской, московской и западнорусской.

Соч.: Сочинения. СПб., 1914. Т. 1: Сочинения оригинальные; Переписка Ивана Грозного с А. Курбским. 3-е изд. М., 1993; То же // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 2001. Т. 11: XVI в.; Сочинения А. Курбского // Там же.

Лит.: Горский С. [Д.]. Жизнь и историческое значение князя А. М. Курбского. Казань, 1858; Ясинский А. Н. Сочинения князя Курбского как исторический материал. К., 1889; Лурье Я. С. Донесения агента императора Максимилиана II аббата Цира о переговорах с А. М. Курбским в 1569 г. (По материалам Венского архива) // Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958; Скрынников Р. Г. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1962. Т. 18; он же. Переписка Грозного с Курбским. Парадоксы Э. Кинана. Л., 1973; Шмидт С. О. К изучению «Истории князя Курбского» // Славяне и Русь. М., 1968; он же. К истории переписки Курбского и Ивана Грозного // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976; Кеепап Е. L. The Kurbskii-Groznyi Apocrypha. Camb. (Mass.), 1971; Рыков Ю. Д. Редакции «Истории» князя Курбского // Археографический ежегодник за 1970 г. М., 1971; он же. «История о великом князе Московском» А. М. Курбского и Опричнина Ивана Грозного // Исторические записки. 1974. Т. 93; он же. Князь А. М. Курбский и его концепция государственной власти // Россия на путях централизации. М., 1982; Флоря Б. Н. Новое о Грозном и Курбском // История СССР. 1974. №3; Зимин А. А. Первое послание Курбского Ивану Грозному: (Текстологические проблемы) // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1976. Т. 31; он же. Побег князя А. Курбского в Литву // Русский родословец. 2002. №1; Rossing N., Renne В. Apocryphal - not Apocryphal? А critical analysis of the discussion concerning the correspondence between Tsar Ivan IV Groznyj and Prince А. Kurbskij. Cph., 1980; Цеханович А. А. К переводческой деятельности князя А. М. Курбского // Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1985; Auerbach I. А. М. Kurbskij: Leben in osteuropaischen Adelsgesellschaften des 16. Jahrhunderts. Мünch., 1985; idem. Identity in Exile: А. М. Kurbskii and national consciousness in the sixteenth century // Московская Русь (1359-1584): культура и историческое самосознание. М., 1997; Морозов Б. Н. Первое послание Курбского Ивану Грозному в сборнике конца XVI - начала XVII в. // Археографический ежегодник за 1986 г. М., 1987; Калугин В. В. Когда родился князь А. Курбский? // Архив русской истории. 1995. Вып. 6; он же. А. Курбский и Иван Грозный: Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя. М., 1998; Ерусалимский К. Ю. Представления А. М. Курбского о княжеской власти и русских князьях IX - середины XVI в. // Социум. 2004. Вып. 4; он же. А. Курбский как ренессансный историк // Время - История - Память. М., 2007; он же. Сборник Курбского. М., 2009. Т. 1-2; Филюшкин А. И. А. М. Курбский: просопографическое исследование и герменевтический комментарий к посланиям А. Курбского Ивану Грозному. СПб., 2007; он же. А. Курбский. М., 2008.

Курбский, князь Андрей Михайлович (1528 — 1583)

- известный политич. деятель и писатель, род. ок. 1528 г. На 21-м году он участвовал в 1-м походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы, причем был ранен, но через 8 дней был уже снова на коне. Во время осады Казани К. командовал правой рукой всей армии и, вместе с младшим братом, проявил выдающуюся храбрость. Через 2 года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином. В это время К. был одним из самых близких к царю людей; еще более сблизился он с партией Сильвестра и Адашева. Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска К., который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве Ливонском (Дерпте). Но в это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги опальных или угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за К. никакой вины, кроме сочувствия павшим правителям, не было, он имел полное основание думать, что и его не минует жестокая опала. Тем временем король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали К., уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием. Битва под Невлем (1562 г.), неудачная для русских, не могла доставить царю предлога для опалы, судя по тому, что и после нее К. воеводствует в Юрьеве; да и царь, упрекая его за неудачу (Сказ. 186), не думает приписывать ее измене. Не мог К. опасаться ответственности за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину К. в письме своем. Тем не менее К. был уверен в близости несчастья и, после напрасных молений и бесплодного ходатайства архиерейских чинов (Сказ. 132-3), решил бежать «от земли божия». В 1563 г. (по другим известиям - в 1564: г.) К., при помощи верного раба своего Васьки Шибанова, бежал из Юрьева в Литву [В рукоп. «Сказании» К., хранящ. в моск. главн. архиве, рассказывается, как Шибанов отвез царю 1-ое послание К. и был им за то мучен. По другому известию Васька Шибанов был схвачен во время бегства и сказал на К. «многия изменныя дела»; но похвалы, которыми осыпает царь Шибанова за, его верность К., явно противоречит этому известию]. На службу к Сигизмунду К. явился не один, а с целой толпой приверженцев и слуг, и был пожалован несколькими имениями (между прочим - гор. Ковелем). К. управлял ими через своих урядников из москвитян. Уже в сентябре 1564 г. К. воюет против России. После бегства К. тяжелая участь постигла людей к нему близких. К. впоследствии пишет, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил». В оправдание своей ярости Грозный мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования; два другие его обвинения, будто К. «хотел на Ярославле государести» и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы им, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож: личной ненависти к царице К. не мог питать, а помышлять о выделении Ярославля в особое княжество мог только безумный. К. проживал обыкновенно верстах в 20 от Ковеля, в местечке Миляновичах. Судя по многочисленным процессам, акты которых дошли до нас, быстро ассимилировался московский боярин и слуга царский с польско-литовскими магнатами и между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным: воевал с панами, захватывал силой имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами»; его урядники, надеясь на его защиту, вымучивали деньги от евреев и проч. В 1571 г. К. женился на богатой вдове Козинской, урожденной княжне Голшанской, но скоро развелся с ней, женился, в 1579 г., в третий раз на небогатой девушке Семашко и с ней был, по-видимому, счастлив; имел от нее дочь и сына Димитрия. В 1583 г. К. скончался. Так как вскоре умер и авторитетный душеприказчик его, Константин Острожский, правительство, под разными предлогами, стало отбирать владения у вдовы и сына К. и, наконец, отняло и самый Ковель. Димитрий К. впоследствии получил часть отобранного и перешел в католичество. - Мнения о К., как политическом деятеле и человеке, не только различны, но и диаметрально противоположны. Одни видят в нем узкого консерватора, человека крайне ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия. Измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия. По убеждению других, К. - умный, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Так как полемика К. и Грозного, вместе с другими продуктами литературной деятельности К., обследованы еще крайне недостаточно, то и окончательное суждение о К., более или менее способное примирить противоречия, пока еще невозможно. Из сочинений К. в настоящее время известны следующие: 1) «История кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима». 2) «Четыре письма к Грозному», 3) «Письма» к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е изд. «Сказаний кн. К.» Н. Устрялова (СПб. 1868), одно письмо издано Сахаровым в «Москвитянине» (1843, № 9) и три письма - в «Православном Собеседнике» (1863 г. кн. V - VIII). 4) «Предисловие к Новому Маргариту»; изд. в первый раз Н. Иванишевым в сборнике актов: «Жизнь кн. К. в Литве и на Волыни» (Киев 1849), перепечатано Устряловым в «Сказ.». 5) «Предисловие к книге Дамаскина «Небеса» изд. кн. Оболенским в «Библиографич. Записках» 1858 г. № 12). 6) «Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина» (напечатаны проф. А. Архангельским в «Приложениях» к «Очеркам ист. зап.-русск. лит.», в «Чтениях Общ. и Ист. и Древн.» 1888 г. № 1). 7) «История Флорентийского собора», компиляция; напеч. в «Сказ.» стр. 261-8; о ней см. 2 статьи - «Журн. Мин. Нар. Просв.», 1841 г. кн. I, и «Москвитянин» 1841 г. т. III. Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»; см. о нем «Славяно-русские рукоп.» Ундольского, М., 1870), К. перевел диалог патр. Геннадия, Богословие, Диалектику и др. сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в 1888, № 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и проч. В одно из его писем к Грозному вставлены крупные отрывки из Цицерона («Сказ.» 205-9). Сам К. называет своим «возлюбленным учителем» Максима Грека; но последний был и стар, и удручен гонениями в то время когда К. вступал в жизнь, и непосредственным его учеником К. не мог быть. Еще в 1525 г. к Максиму был очень близок Вас. Мих. Тучков (мать К. - урожд. Тучкова) который и оказал, вероятно, сильное влияние на К. Подобно Максиму, К. относится с глубокой ненавистью к самодовольному невежеству, в то время сильно распространенному даже в высшем сословии московского государства. Нелюбовь к книгам, от которых будто бы «заходятся человецы, сиречь безумиют», К. считает зловредной ересью. Выше всего он ставит св. Писание и отцов церкви, как его толкователей; но он уважает и внешние или шляхетные науки - грамматику, риторику, диалектику, естественную философию (физику и пр.), нравонаказательную философию (этику) и круга небесного обращения (астрономию). Сам он учится урывками, но учится всю жизнь. Воеводой в Юрьеве он имеет при себе целую библиотечку; после бегства, «уже в сединах» («Сказ.», 224), он тщится «латинскому языку приучатися того ради, иж бы могл преложити на свой язык, что еще не преложено» («Сказ.» 274). По убеждению К., и государственные бедствия происходят от пренебрежения к учению, а государства, где словесное образование твердо поставлено, не только не гибнут но расширяются и иноверных в христианство обращают (как испанцы - Новый Свет). К. разделяет с Максимом Греком его нелюбовь к «Осифлянам», к монахам, которые «стяжания почали любити»; они в его глазах «во истину всяких катов (палачей) горши». Он преследует апокрифы, обличает «болгарские басни» попа Еремея, «або паче бабския бредни», и особенно восстает на Никодимово евангелие, подлинности которого готовы были верить люди, начитанные в св. Писании. Обличая невежество современной ему Руси и охотно признавая, что в новом его отечестве наука более распространена и в большем почете, К. гордится чистотой веры своих природных сограждан, упрекает католиков за их нечестивые нововведения и шатания и умышленно не хочет отделять от них протестантов, хотя и осведомлен относительно биографии Лютера, междоусобий, возникших вследствие его проповеди и иконоборства протестантских сект. Доволен он также и чистотой языка славянского и противополагает его «польской барбарии». Он ясно видит опасность, угрожающую православным польской короны со стороны иезуитов, и остерегает от их козней самого Константина Острожского; именно для борьбы с ними он хотел бы наукою подготовить своих единоверцев. К. мрачно смотрит на свое время; это 8-я тысяча лет, «век звериный»;»аще и не родился еще антихрист, всяко уже на праге дверей широких и просмелых. Вообще ум К. скорей можно назвать крепким и основательным, нежели сильным и оригинальным (так он искренне верит, что при осаде Казани татарские старики и бабы чарами своими наводили «плювию», т. е. дождь, на войско русское; Сказ. 24), и в этом отношении его царственный противник значительно превосходит его. Не уступает Грозный Курбскому в знании Св. Писания, истории церкви первых веков и истории Византии, но менее его начитан в отцах церкви и несравненно менее опытен в умении ясно и литературно излагать свои мысли, да и «многая ярость и лютость» его немало мешают правильности его речи. По содержанию переписка Грозного с К. - драгоценный литературный памятник: нет другого случая, где миросозерцание передовых русских людей XVI века раскрывалось бы с большей откровенностью и свободой и где два незаурядных ума действовали бы с большим напряжением. В «Истории князя великого московского» (изложение событий от детства Грозного до 1578 г.), которую справедливо считают первым по времени памятником русской историографии со строго выдержанной тенденцией, К. является литератором еще в большей степени: все части его монографии строго обдуманы, изложение стройно и ясно (за исключением тех мест, где текст неисправен); он очень искусно пользуется фигурами восклицания и вопрошения, а в некоторых местах (напр. в изображении мук митрополита Филиппа) доходит до истинного пафоса. Но и в «Истории» К. не может возвыситься до определенного и оригинального миросозерцания; и здесь он является только подражателем хороших византийских образцов. То он восстает на великородных, а к битве ленивых, и доказывает, что царь должен искать доброго совета «не токмо у советников, но и у всенародных человек» (Сказ. 89), то обличает царя, что он «писарей» себе избирает «не от шляхетского роду», «но паче от поповичев или от простого всенародства» (Сказ. 43). Он постоянно уснащает рассказ свой ненужными красивыми словами, вставочными, не всегда идущими к делу и не метким сентенциями, сочиненными речами и молитвами и однообразными упреками по адресу исконного врага рода человеческого. Язык К. местами красив и даже силен, местами напыщен и тягуч и везде испещрен иностранными словами, очевидно - не по нужде, а ради большей литературности. В огромном количестве встречаются слова, взятые с незнакомого ему языка греческого, еще в большем - слова латинские, несколько меньшем - слова немецкие, сделавшиеся автору известными или в Ливонии, или через язык польский. Литература о К. чрезвычайно обширна: всякий, кто писал о Грозном, не мог миновать и К.; кроме того его история и его письма с одной стороны, переводы и полемика за православие - с другой, настолько крупные факты в истории русской умственной жизни, что ни один исследователь до-петровской письменности не имел возможности не высказать о них суждения; почти во всяком описании славянских рукописей русских книгохранилищ имеется материал для истории литературной деятельности К. Мы назовем только главнейшие работы, не поименованные выше. «Сказания кн. К.» изданы Н. Устряловым в 1833, 1842 и 1868 гг., но и 3-е изд. далеко не может назваться критическим и не вмещает в себе всего того, что было известно даже и в 1868 г. По поводу работы С. Горского: (Каз., 1858) см. статью Н. А. Попова, «О биограф. и уголовном элементе в истории» («Атеней» 1858 г. ч. VIII, № 46). Ряд статей З. Оппокова («Кн. А. М. К.») напечатан в «Киевск. Унив. Изв.» за 1872 г., №№ 6-8. Статья проф. М. Петровского (М. П - ского): «Кн. А.. М. К. Историко-библиографические заметки по поводу его Сказаний» напеч. в «Уч. Зап. Казанского Унив.» за 1873 г. См. еще «Разыскания о жизни кн. К. на Волыни», сообщ. Л. Мацеевич («Древ. и Нов. Россия» 1880, I); «Кн. К. на Волыни» Юл. Бартошевича («Ист. Вестник» VI). В 1889 г. в Киеве вышла обстоятельная работа А. Н. Ясинского: «Сочинения кн. К., как исторический материал».

А. Кирпичников

Курбский Андрей Михайлович (1528 - 1583)

русский политический и военный деятель, писатель-публицист. Из рода ярославских князей. Получил хорошее образование (изучал грамматику, риторику, астрономию и философию); на формирование мировоззрения К. большое влияние оказал Максим Грек. В 40-50-х гг. был одним из самых близких людей Ивана IV Васильевича. Занимал высшие административные и военные должности, входил в Избранную раду, участвовал в Казанских походах 1545-52. В связи с военными неудачами в Ливонии царь в 1561 поставил во главе русских войск в Прибалтике К., который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве (Дерпте). Боясь опалы после падения правительства А. Ф. Адашева (см. Опричнина), с которым был близок, К. 30 апреля 1564 бежал из Юрьева в Литву; польский король пожаловал К. несколько имений в Литве (в том числе г. Ковель) и на Волыни, К. был включен в число членов королев. рады. В 1564 возглавил одну из польских армий в войне против России. В 1564-79 К. направил Ивану IV три послания (положившие начало известной переписке между К. и царём), в которых обвинил его в жестокости и неоправданных казнях. В 1573 К. написал «Историю о великом князе Московском» -политический памфлет, в котором отразилась идеология крупной аристократии, выступавшей против усиления самодержавной власти. «История» является одновременно свидетельством современника о восстании 1547 в Москве, взятии Казани, деятельности правительства А. Ф. Адашева, которое К. назвал «Избранной радой», о Ливонской войне и других событиях. Сочинения К. - ценный исторический источник, отличаются высокими литературными достоинствами.

Соч.: Соч., т. 1 - Сочинения оригинальные, СПБ, 1914.

Лит.: Ясинский А. Н., Соч. князя Курбского как исторический материал, , 1889; Зимина А., Когда Курбский написал «Историю о великом князе Московском»?, Тр. Отдела древнерусской литературы, т. 18, М. - Л., 1962; Скрынников Р. Г., Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь, там же.

В. И. Корецкий.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1969-1978.

КУРБСКИЙ Андрей Михайлович

(ок. 1528 - 1583, м. Миляновичи близ Ковеля, Литва) - русский политический и военный деятель, публицист. Принадлежал к одному из самых знатных боярских родов. Получил для своего времени хорошее образование (изучал риторику, грамматику, астрономию,; философию), знал латинский язык. Участвовал во многих военных кампаниях, в т. ч. в Ливонской войне. В 1556-57 член Избранной рады - правительства Московской Руси. Не желая пасть жертвой гонений, начатых Иваном IV против бояр, бежал в Литву к королю Сигизмунду II Августу. Своим духовным учителем считал Максима Грека. Подобно ему, боролся за сохранение чистоты православной веры, был ярым критиком католицизма и протестантизма. В многочисленных посланиях касался различных догматических и философских вопросов, соединяя приверженность ортодоксальному учению с уважением к знанию и просвещению. В Литве вел большую пропагандистскую и просветительскую работу, организовал переписку и перевод сочинений многих восточнохристианских мыслителей и проповедников: Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Василия Великого, Симеона Метафраста, Григория Богослова и др. Курбскому принадлежат ряд переводов и работа по логике. По своим политическим взглядам был сторонником ограниченной монархии. Защите и обоснованию своей позиции посвятил несколько посланий Ивану Грозному и памфлет "История о великом князе Московском".

Соч.: Сочинения князя Курбского. - . СПб., 1914, т. 21; Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М„ 1993.

Лит.: Гаврюшин Н. К. Научное наследие А. М. Курбского. - "Памятники науки и техники. 1984". М., 1986.

Ε. Η. Бутузкша.

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Введение

Андрей Михайлович Курбский (1528-1583) - князь, известный политический деятель и писатель. Происходил из смоленско-ярославской линии Рюриковичей, той её части, что владела селом Курба. В Великом Княжестве Литовском провинции Речи Посполитой он был записан в документах под фамилией Крупский (Krupski) . Он и его потомки использовали герб Леварт.

1. Род Курбских

Род Курбских выделился из ветви ярославских князей в XV веке. Согласно родовой легенде, род получил фамилию от села Курба. Род Курбских проявлялся в основном на воеводской службе: члены рода покоряли племена хантов и манси на Северном Урале, Курбские гибли и под Казанью, и на войне с Крымским Ханством. Род Курбских присутствовал и на административных должностях, но на данном поприще род не добился больших успехов, хотя Курбские были наместниками и в Устюге Великом, и в Пскове, и в Стародубе, и в Торопце. Скорее всего, боярство имел Михаил Михайлович Курбский, отец Андрея Курбского. Возможно, боярский чин имел и Семен Федорович Курбский.

Такое карьерное положение, безусловно, не соответствовало самому имени ярославского князя. Причин такого положения могло быть несколько. Во-первых, князья Курбские часто поддерживали оппозицию правящему режиму. Внук Семена Ивановича Курбского был женат на дочери опального князя Андрея Угличского. Курбские поддерживали в борьбе за престол не Василия III, а Дмитрия-внука, чем заслужили еще большую нелюбовь московских правителей.

2. Участие в Казанских походах

На 21-м году он участвовал в 1-м походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы, причём был ранен, но через восемь дней был уже снова на коне. Во время осады Казани Курбский командовал правой рукой всей армии и вместе с младшим братом проявил выдающуюся храбрость. Через два года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином.

В это время Курбский был одним из самых близких к царю Ивану Грозному людей, ещё более сблизился он с партией Сильвестра и Адашева.

3. Участие в Ливонской войне

Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве . Но в это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги опальных или угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, кроме сочувствия павшим правителям, не было, он имел полное основание думать, что и его не минует жестокая опала. Тем временем король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием.

4. Переход к Сигизмунду

Битва под Невелем (1562 г.), неудачная для русских, не могла доставить царю предлога для опалы, судя по тому, что и после неё Курбский воеводствует в Юрьеве; да и царь, упрекая его за неудачу, не думает приписывать её измене. Не мог Курбский опасаться ответственности за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину Курбскому в письме своём. Тем не менее Курбский был уверен в близости несчастья и, после напрасных молений и бесплодного ходатайства архиерейских чинов, решил эмигрировать «от земли Божия», подвергая опасности свою семью. Это произошло в 1563 г. (по другим известиям - в 1564 г.).

На службу к Сигизмунду он явился не один, а с целой толпой приверженцев и слуг, и был пожалован несколькими имениями (в том числе и городом Ковелем). Курбский управлял ими через своих урядников из москвитов. Уже в сентябре 1564 года он воюет против Москвы. Поскольку он прекрасно знал систему обороны западных рубежей, при его участии польские войска неоднократно устраивали засады на русские отряды либо, обойдя заставы, безнаказанно грабили земли, угоняя множество людей в рабство.

В эмиграции тяжелая участь постигла близких к нему людей. Курбский впоследствии пишет, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил» . В оправдание своей ярости Иван Грозный только смог навести факт измены и нарушения крестного целования; два другие его обвинения, будто Курбский «хотел на Ярославле государести» и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы царем, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож: личной ненависти к царице он не мог питать, а помышлять о выделении Ярославля в особое княжество мог только безумный.

5. Жизнь в Речи Посполитой

Курбский жил недалеко от Ковеля, в местечке Миляновичах.

Судя по многочисленным процессам, акты которых сохранились до настоящего времени, он быстро ассимилировался с польско-литовскими магнатами и «между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным»: воевал с панами, захватывал силой имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами» и прочее.

В 1571 г. Курбский женился на богатой вдове Козинской (Kozinski), урождённой княжне Гольшанской, но скоро развелся с ней, женившись в 1579 г. на небогатой девушке Семашко, и с ней был по-видимому счастлив, так как имел от неё дочь и сына Димитрия.

В 1583 году Курбский скончался.

Димитрий Курбский впоследствии получил часть отобранного и перешёл в католичество.

6. Оценка исторической личности

Мнения о Курбском, как политическом деятеле и человеке, не только различны, но и диаметрально противоположны. Одни видят в нём узкого консерватора, человека крайне ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия. Измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия.

По убеждению других, Курбский - личность умная и образованная, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Его называют первым русским диссидентом. Так как полемика князя Андрея Курбского и царя Ивана Грозного, вместе с другими продуктами его литературной деятельности, обследованы ещё крайне недостаточно, поэтому и окончательный вывод о Курбском, более или менее не способен примирить противоречия.

Известный польский историк и геральдик XVII века С.Окольский писал, что Курбский «был поистине великим человеком: во-первых, великим по своему происхождению, ибо был в свойстве с московским князем Иоанном; во-вторых, великим по должности, так как был высшим военачальником в Московии; в-третьих, великим по доблести, потому что одержал такое множество побед; в-четвертых, великим по своей счастливой судьбе: ведь его, изгнанника и беглеца, с такими почестями принял король Август. Он обладал и великим умом, ибо за короткое время, будучи уже в преклонных годах, выучил в королевстве латинский язык, с которым дотоле был незнаком» .

7. Политические идеи Андрея Курбского

Ослабление христианской веры и распространение ереси опасно прежде всего тем, что порождает у людей безжалостность и равнодушие к своему народу и отечеству.

Подобно Ивану Грозному, Андрей Курбский трактовал верховную государственную власть как дар Бога, кроме того он называл Россию «Святорусской империей».

Носители власти не исполняют в действительности предназначенного для них Богом. Вместо того, чтобы вершить праведный суд, они творят произвол. В частности Иван IV не вершит праведный суд и не защищает подданных.

Церковь должна являться препятствием разгулу беззакония и кровавого произвола властителей. К этому высокому предназначению поднимает церковь дух христианских мучеников, принявших смерть в борьбе против преступных и неправедных властителей.

Царская власть должна осуществляться при содействии советников. Причем это должен быть постоянно действующий совещательный орган при царе. Образец такого органа князь видел в Избранной раде - коллегии советников, действовавшей при Иване IV в 50-х годах XVI в.

8. Литературное творчество

Из сочинений К. в настоящее время известны следующие:

«История кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима».

«Четыре письма к Грозному»,

«Письма» к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е изд. «Сказаний кн. К.» Н. Устрялова (СПб. 1868), одно письмо издано Сахаровым в «Москвитянине» (1843, № 9) и три письма - в «Православном Собеседнике» (1863 г. кн. V-VIII).

«Предисловие к Новому Маргариту»; изд. в первый раз Н. Иванишевым в сборнике актов: «Жизнь кн. К. в Литве и на Волыни» (Киев 1849), перепечатано Устряловым в «Сказ.».

"Предисловие к книге Дамаскина «Небеса» изд. кн. Оболенским в «Библиографич. Записках» 1858 г. № 12).

«Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина» (напечатаны проф. А. Архангельским в «Приложениях» к «Очеркам ист. зап.-русск. лит.», в «Чтениях Общ. и Ист. и Древн.» 1888 г. № 1).

«История Флорентийского собора», компиляция; напеч. в «Сказ.» стр. 261-8; о ней см. 2 статьи С. П. Шевырева - «Журнал Министерства народного просвещения», 1841 г. кн. I, и «Москвитянин» 1841 г. т. III.

Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»; см. о нём «Славяно-русские рукоп.» Ундольского, М., 1870), Курбский перевёл диалог патр. Геннадия, Богословие, Диалектику и др. сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в «Журнал Министерства народного просвещения» 1888, № 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и проч.

Список литературы:

Orbis Poloni", tom 1, Simone Okolski, Cracov, 1641; “Poczet herbow szlachty Korony Polskiey y Wielkiego Xięstwa Litewskiego: gniazdo y perspektywa staroświeckiey cnoty”, Potocki Wacław, Krakow, 1696

Зимин А.А «Состав Боярской Думы в XV-XVI веках//Археографический ежегодник за 1957 год».М.,С. 50-51.Он же. "Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV-первой трети XVI века

с 1030 по 1224 и с 1893 по 1919 - Юрьев, с 1224 по 1893 - Дерпт, после 1919 - Тарту.

Курбский, Андрей Михайлович - статья из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона

Orbis Poloni. Krakow, 1641, V. I. Цит. по: Калугин В. В. Московские книжники в великом княжестве литовском во второй половине XVI века. 2000